Просидели мы с Анатолием Митрофановичем под Ичинским вулканом на Камчатке без дела целых три дня. Так и уехали по-русски «несолоно хлебавши». Началась эта история на несколько дней раньше. На Камчатке для трудных походов всегда требуется заброска. Все интересные места находятся вдали от городов и поселков и для подъезда к ним надо нанимать проходимый внедорожник или искать оказию. Август в этом году у меня выдался свободным, и решили мы пройти по местам «боевой славы» — вулканическому плато рядом с Ичинским вулканом, где были последний раз целых шесть лет назад. Неожиданно подвернулась и оказия. Группа туристов под руководством нашего друга завершала первую часть похода, и за ними ехал ГАЗ 66, чтобы перебросить группу до следующей точки маршрута. Встреча прошла удачно, хотя мы немного и понервничали, когда в условленный час никто не вышел на связь в радио-эфир. После десяти дней похода они вышли с вулканического озера Хангар под сильным впечатлением от медведей, ландшафтов и достаточно трудных переходов через непролазные дебри и крутые горные перевалы. До ручья Птичьего мы добрались на ГАЗ 66 быстро. Пока ехали, выяснили, что забыли в Мильково купить хлеб. Пришлось уже по пути в столовой у дорожников за шлагбаумом просить три булки хлеба. Знакомство с заведующей столовой очень помогло нам в будущем. Но мы этого тогда не знали и полные радужных надежд разбили палаточный лагерь прямо у дороги на ручье Птичьем. В качестве информации для размышления замечу, что дорога до Ичинского вулкана принадлежит горнодобывающей компании и проехать по ней можно только по спецпропуску.

За ужином мы с Анатолием Митрофановичем со всеми познакомились и условились, что на следующий день пойдем одной командой до озера Арбунат. С этой временной точки и началось «Великое сидение на ручье Птичьем». Вечером на общем совете племени туристы распределили между собой продукты и решили, что погода на следующий день должна быть прекрасная, хотя на горах висели темные тучи, накрапывал неприятный дождик, и было очень сыро. По моим наблюдениям раскладка продуктов у туристов играет сакраментальную роль. Ее обсуждение и раздача припасов вызывает на их лицах почти священный трепет, а утеря бумажной копии раскладки грозит остракизмом из группы и несмываемым пятном на репутации. Народ за ужином выглядел бодро, единодержавную власть нашего друга, известного в кулуарах как дядя Вова, никто не оспаривал и единственный упрек ему был в отношении урезанной порции сахара, которой не хватило на Хангар. Группа альпинистов вела себя скромно, а их руководитель, девушка Саша, при ближайшем рассмотрении оказалась милая и адекватная. Среди туристического снаряжения я увидел каски и ледорубы и решил про себя, что нужно быть очень смелым, чтобы лезть на ледовую громаду Ичинского вулкана.

Почти все участники группы грешили большими фотоаппаратами и на этой почве спелись с Анатолием Митрофановичем, который уже много лет профессионально занимается фотографией. На мой взгляд, большой фотоаппарат стал символом современного туризма и шагнул, как культура, в широкие массы. Турист может не иметь хорошей обуви или одежды, но если он приедет на Камчатку без внушительного «телевика», товарищи в группе его не поймут. Быть фотохудожником теперь модно, иначе большая часть разговоров у костра пролетит мимо ушей, и будет казаться иностранным наречием. Среди фотографов я чувствовал себя инопланетянином. В моем рюкзаке была припрятана небольшая видеокамера, поэтому я скромно держался ближе к кухне и вел светские беседы о пропускной способности МТСа на Камчатке и трудностях с каким-то "… резом" при передаче данных. Потом мы умно коснулись общих вопросов упадка Византийской империи в 8 веке нашей эры и только заговорили о повадках медведей-подростков, как в этот самый миг в нашем лагере на запах дыма нарисовался один из них. Медведь был несколько нагловат, трезв и вел себя вызывающе. Он, как собака к миске, бежал прямо к котелку с едой. Его отпугнули и пообещали отхлестать по интимному месту трекинговой палкой, если он еще раз нагрянет в лагерь. Был отряжен специальный отряд, чтобы проследить, как медведь уйдет от нашей стоянки на безопасное расстояние. Его маршрут просчитали, и даже был робко поднят безответный вопрос о ночном дежурстве. Но день был для всех очень длинный и утомительный и постепенно волнение улеглось. Народ пропустил по стаканчику чудо-жидкости и отбился ко сну.

Ночью пошел ненавязчивый дождь. В лагере кто-то громко сопел и храпел, слышались невнятные крики и гул налетающих рудовозов. В 6.45 утра Анатолий Митрофанович откинул полог нашей палатки и столкнулся нос к носу с медведем, который мирно шел доставать продукты из соседней палатки Димы и Кати. Медведь был деликатен и не шумел. После кратких переговоров и нотаций, исполненных в виде постукивания ложки о тарелку, медведь вежливо удалился, а вслед за ним из палатки вылез полуголый дядя Вова с пиротехническим факелом в руке. Внимательно просканировав окрестность, наш вождь опять удалился спать. Остальное племя медведя в лагере откровенно проигнорировало. Все это время фоном шел дождь, и погода была невразумительная и очень мокрая. Спать мне уже не хотелось, и я пошел разжигать костер и греть для завтрака воду. В природе было тихо и немного грустно. Стук капель об тент сглаживал одиночество, а треск костра теплил надежду, что погода во второй половине дня переменится.

Во время завтрака после бурных дискуссий и ярких форм недовольства племя неохотно решило сидеть на месте и сушиться под тентом у костра. К этому времени у нас «чудесным образом» закончился хлеб — видимо мы очень активно заедали мучным стресс, и к дорожникам был отправлен Рома, как самый молодой и способный пробудить материнский инстинкт даже в самом черством женском сердце. Первая машина, груженная рудой, Ромку взять отказалась, но водитель щедро угостил нас свежими гольцами. В воздухе многозначно повис вопрос об ухе и картошке. Ромку проинструктировали соответствующим образом и отправили на втором грузовике в путь. Шел дождь, вместе с ним текли разговоры у костра и строились планы. Потом откуда-то появились карты, и мы с дядей Вовой оставили несколько раз прекрасную половину группы в дурочках. Анатолий Митрофанович в это время обсудил с Артемом достоинства фотоаппарата Альфа 700 и сайта «Фото- Камчатка». Вернулся Ромка поздно вечером, когда желудок стал взывать к милости руководства и требовать положенной по раскладке пищи. Привез Ромка ведро картошки, лук, сардельки, хлеба и уха удалась на славу. До сих пор с благодарностью вспоминаю я заведующую столовой, добрую Ольгу Ивановну, которая снабдила его таким количеством продуктов.

Ночь прошла очень беспокойно, но от медведя мы отбились, По очереди у всех срабатывал гидро-будильник и для проформы каждый просвечивал ближайшие кусты и палатки фонарем. Утром 4-го августа шел усиленный дождь, и перемен в погоде не намечалось. Отступать было некуда и дядя Вова решил, что 5 августа при любой погоде надо идти на озеро Кетачан, а потом уже с легкими рюкзаками возвращаться на ручей Птичий через горы Два Брата и Южный Черпук. За завтраком мы обсудили планы на следующий год и душевно поели вареной картошки со свиной тушенкой. Из-под синего кострового тента шел дымной кумар, и со стороны казалось, что это или съезд любителей марихуаны, или заготовка шпротов. Через сутки нашего сиденья по трассе пошел слух об иностранцах, которые что-то ищут под Ичинским вулканом, через двое, что это лагерь беженцев и камазисты даже подсвечивали наши палатки и тент ночью, отгоняя медведей. На третьи сутки мы решили организовать таможенный пост на дороге и назначили Вадима начальником склада, Артема — инспектором Быстринского природного парка, а дядю Вову — начальником 21 км. Дима изображал водителя, не заплатившего мзду, которого только что выпустили из зиндана и разрешили погреться у костра.

4-го августа мы с Анатолием Митрофановичем отбыли в сторону города — нам искать на скалах в дождь и туман было очевидно нечего:). Я уезжал последним и дух команды был не сломлен — они все рвались в горы. Продуктов оставалось даже много и погода после плясок настоящих мужчин начала налаживаться.