Ликийская тропа. Олимпос, огни Химеры.

В Чирали Лена повела нас в знакомый кемпинг. С тропы мы вынырнули на окраине пляжа, и сразу попали в непривычную для себя атмосферу неги и марихуаны. На нас косились расслабленные голые парочки, медитирующие у края моря. Рядом турецкие мачо с классической волосатой грудью обнимали белых западноевропейских Дездемон неопределенного возраста. Яркие цвета, модные курортные шляпки, воздушные тряпочки, слегка прикрывающие тело, быстрые взгляды-выстрелы из под темных очков и невероятно гладкая и цветная галька под ногами – коктейль явно по силам только Джеймсу Бонду. Я оглядывался с интересом и шагал за Леной по самой кромке пенного прибоя.

В кемпинге нас встретила пожилая турчанка – хозяин уехал по делам. После недолгих торгов мы выбили себе комнату за 50 лир и место под палатку за 10. Кемпинг был тихий в ста метрах от пляжа и рядом с апельсиновым садом. Кроме нас в гостинице жила еще одна пара из России. Парень был вежливый, интеллигентный, высокий и очень худой, как будто только выписался из профилактория за полярным кругом. Девица была проще – деловая, безапелляционная и очень самоуверенная – одним словом, классический вариант неофита в каком-нибудь эзотерическом учении. Мы раскланялись, и вечером столкнулись за чаем. Парень отмалчивался, а девица вещала. Ее нехитрая судьба состояла из экономического факультета, кандидатской диссертации, исканий себя и обретения смысла жизни в йоге, которую она и проповедовала. На йогу накладывался жуткий волюнтаризм, сводящийся к мысли: «все будет, если сильно захотеть, но есть только две точки зрения – моя и неправильная». В прокрустово ложе «тонких материй» она вбивала всю ткань бытия и не принимала наших робких альтернатив и мещанских поползновений. Настоящая «владычица морская», только с капиталистическим уклоном – мы узнали, где в Москве она проводит занятия по йоге и сколько стоит нынче стать совершенным. Наталкиваясь на стену холодного равнодушия, в метафизическую драку лезть мы не стали. Несколько дельных замечаний обронил парень, но он, видимо, девушку жалел и витал где-то в своих мирах.

Утром мы с Костей пошли на «дело» — обчищать дикие гранатовые сады в Олимпосе. Пляж был пустынен, если не считать группу иностранцев-солнцеедов, которые с застывшими лицами, как зомби из американских фильмов, стояли полукругом лицом к морю и ждали солнце. Солнце, стесняясь такого внимания к своей персоне, пряталось за тучи, и погода на ближайший час ничего хорошего, кроме слез дождя, не предвещала. Утром я разглядел Олимпос более детально. Древние греки умели строить, но еще лучше они выбрали место под город. Олимпос был очень удачно расположен в глубоком ущелье рядом с источником пресной воды. С моря его защищала высокая отвесная скала, которая не давала ветру гулять по городским улицам и служила естественной преградой для любого военного вторжения или пиратского набега. На скале еще сохранились развалины сторожевой башни. Время и забвение не обошли город стороной. Слава Трои или Эфеса ему была неведома, а единственная отрада и уголек гордости тлел в загадочных огнях Химеры, которые были расположены в пяти километрах от поселения. В Остальном Олимпос – уездный город, типичный для средиземноморского побережья.

Мы с Костей решили не идти через турникет, а опять пробрались внутрь сквозь калибровочное отверстие в железной ограде, окружающей город. Улицы и здания едва угадывались среди зарослей и колючих лиан. Требовалась сила воображения, чтобы хоть немного в хаосе камней выделить изящность кладки и очертания домов, театра, бань и храмов. Лучше всего сохранились несколько саркофагов на краю некрополя. Сквозь отесанный камень проступали смутные очертания батальных сцен и деяний героев. В крышке саркофага сияла грубая пробоина – грабители и охотники за сокровищами потревожили бренные останки патриция или правителя Олимпоса. По сухому руслу мы перебрались на другую сторону ручья. Здесь уже поработали археологи и из груды камней попытались воссоздать схемы улиц и общественных построек. Таблички на английском внятно объясняли незадачливым туристам значение и судьбу того или иного камня, осколка колоны, арки или сарайчика. Почему-то судьба древнегреческого города в ранее дождливое утро заботила нас мало. Видимо, провинциальные развалины одинаково серы и безгласны, что в российских деревнях, то и в колыбели цивилизации, если им не достучаться до эха памяти.

Нас тревожило другое, более важное дело, чем любовь к античным гробам. Мы искали любые признаки гранатового сада, но вокруг были только тесаные камни, остролистые оливы, невысокие кладки стен и неторопливые турецкие реставраторы. Чутьем бывалого «грабителя» гороха на поселковых полях в лабиринте строений я уловил тонкую тропу, которая уводила за пределы города. Подобно древним загонщикам мы быстро пошли на запах «дичи» и через двести метров оказались среди гранатовых посадок. Птицы и другие искатели сокровищ и приключений уже изрядно обтрясли первую полосу деревьев, но на нашу долю достались дальние уголки дикого сада. Гранат более солидный фрукт, чем наше яблоко. У него есть авторитет, подкрепленный народной молвой и мнением специалистов. Не знаю, как на читателей, но на меня даже простой факт сбора гранатов оказывал оздоровительный эффект. Я чувствовал, что любимый плод (второй после Одиссея, конечно) Афины Паллады своей древностью и славой действует на меня как витаминная бомба. Это не какой-то там деревенский «кормовой» банан, или мещане — груши и яблоки. Гранат среди фруктовых – аристократ. Недаром, в его честь назван даже драгоценный камень. Наше предприятие удалось на славу. Мы еще продефилировали немного по центральной улице Олимпоса, поискали взглядом в глубине заводи черепах и пошли обратно в Чиралы. Погода налаживалась, солнцееды скрылись, а на пляже стали появляться хиппи, йоги и любители курортной неги. Как охотники на мамонтов, мы приволокли полный пакет гранатов в кемпинг и гордо поставили свой трофей на стол.

Целый день прошел в беззаботной суете. Костя ушел купаться, Лена сходила на рынок, а я читал в тени деревьев. Вечером, еще до заката мы вышли к огням Химеры. Северная часть пляжа в Чиралах очень напоминает савану в Австралии. В Австралии я никогда не был, но по фильмам, книгам и фотографиям представляю себе красные равнины и зонтики эвкалиптов. Что-то подобное было и на пляже – песок кирпичного цвета и плоские, как соломенные шляпки, зеленые кроны пиний. Пронзительно пустынно и грустно. На Лену пейзаж навеял мысли об экологической катастрофе. Цвет охры, как язык пламени или дыхание чудовищного зверя, расползался по горам вокруг нас, и источник его был в узком ущелье, куда мы и направлялись. Следы вулканической деятельности просматривались в рельефе и цвете почвы и скал. Из ущелья с огнями Химеры во все стороны растянулись старые лавовые потоки. Даже в наши дни они внушали мистический трепет, а в эпоху героев здесь точно обитали зловещие создания. Можно к греческим мифам относиться с изрядной долей насмешки, как к небылицам и детским сказкам, но для греков эпос был реальностью. Как для нас сейчас реальность иные городские истории-ужастики или невероятные слухи. Для того, чтобы чудовище жило и воздействовало на поведение людей, необязательно, чтобы оно существовало в реальности, достаточно увидеть следы его присутствия, а этих следов в ущелье с огнями Химеры было предостаточно. Стоит отметить еще одну деталь. Миф о Беллерофонте и Химере говорит, что герой убивает исчадие Тартара, и последующие мистерии в Олимпосе и поклонение огням связано с мужеством героя, а не с культом чудовища-дракона, который требует жертв. Огни Химеры для древних греков были местом, где почитали отвагу и борьбу героя с демонами, т.е. проявление героического и человеческого над роком. Много камней с тех пор стало цветной галькой на побережье Средиземного моря. В нашем плане бытия огни Химеры – увлекательный аттракцион. На входе в ущелье с посетителей собирают деньги. Потом туристы поднимаются по дорожке и каменным ступеням к открытой площадке, где уже тысячи лет в скальных нишах пляшут языки пламени, которые питает природный газ. Огней много и в сумерках они завораживают. Предприимчивые посетители жарят на них сосиски и готовят яичницу. Люди собираются кучками, мерцают вспышками фотоаппаратов и заметно оживляются. Магическая сила места действует даже на скептиков и флегматиков.

Возвращались мы уже во тьме. Навстречу нам, мигая фонариками, еще тянулись вереницы туристов. В ночи иногда слышались крепкие слова, когда кто-то спотыкался или выяснял семейные отношение с супругом, который затащил свою полную половинку на босоножках в горы ночью. Но, как и тысячи лет назад, звезды в небе сияли спокойно, ясно, и только в редких уличных фонарях порхали быстрые, нервные тени летучих мышей.

Комментарии (1)

RSS свернуть / развернуть
+
+1
Интересно. В Монголии вулканы, в Турции газовые факелы… прошел чуть дальше
за эфемерный культурный слой — здравствуй планета изначальная…
Гранат штука восхитительная, а с дерева так вообще, мы в Черногории еще и лимоны похожим
образом к чаю добывали, у свежесорванных вкус мягкий, никогда не думала, что можно столько съесть.
Огни впечатляют, давление газа к вящей радости туристов видимо не слишком большое…
avatar

Ludmila

  • 17 декабря 2012, 19:07

Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.