Пергам, Эфес и храм Аполлона

Утром за 14 лир с человека микроавтобус повез нас из Никеи в Бурсу. Было пасмурно, временами шел мелкий дождь, который сбивал предстоящую дневную жару и добавлял в поездку меланхолические нотки. Через час мы были на вокзале в Бурсе и перед отправкой в Измир успели съесть куриную шаурму – очень вкусный, дешевый и сытный фастфуд. Куриную шаурму по этим параметрам опережает только знаменитый кокоречь. Билет до Измира стоил 47 турецких лир. За несколько часов в автобусе нам дважды предлагали чай с печеньем.

В Бергаму мы добрались ближе к вечеру. По нашей просьбе водитель остановил автобус около единственного в городе кэмпинга. Это заведение в небольшом городе все знают как самое популярное место проведения свадеб. Лежит он на самом въезде в город и от кэмпинга до античного Пергама около пяти километров. Проживание на охраняемой территории в палатках нам обошлось в 20 лир с человека. В кэмпинге был душ, туалет и розетки для электроприборов. Около наших палаток стояла беседка со столиком и стульями и висела лампа. Ночной сторож позволил нам использовать свою кухню для приготовления ужина. Ночью было прохладно. На небе высыпали звезды. Утром мы собрали рюкзаки и договорились со сторожем, что заберем их в обеденное время. До Пергама ехали на городском автобусе. На осмотр развалин потратили около двух часов. Потом спустились в город и за 15 лир доехали на такси до Асклепиона. Попросили водителя вернуться за нами через полтора часа.

Асклепион впечатлил всех. От древнего санатория осталось несколько помещений для лечебных процедур, подземный тоннель с текущей водой, маленький бассейн с черепахами, священный источник и огромный зал, где больных подвергали сенсорной депривации и гипнотическому внушению. После Асклепиона такси доставило нас на автовокзал, где за 13 лир с человека мы уехали в Измир. По пути водитель притормозил у кэмпинга и мы закинули в багажник автобуса рюкзаки.

Билет от Измира до городка Сельджук, рядом с которым расположены самые интересные памятники античности на эгейском побережье Турции, стоил 12 лир с человека. Наш кэмпинг прятался за холмом в 15 минутах ходьбы от автовокзала. Кэмпинг был похож на скотный двор. На его территории паслись овцы, стоял птичник и сидела на цепи смирная собака. Короткую траву усыпало самое экологически-чистое удобрение в мире. Но здесь было тихо и спокойно, пока смотритель всего этого хозяйства не назвал нам цену за проживание в палатках. Цена напоминала удар молнии, которым Зевс поражает слишком идеалистичных людей, верящих в международную дружбу и благотворительность. Последним качеством хозяева кэмпинга не отличались. Все-таки на дворе мрачно стоит глобальный экономический кризис. От возмущения я вспомнил, что Зевс не единственный небожитель в здешнем пантеоне. Есть еще Гермес и представители небогатых, но гордых стран, которые, да, испытывают временные экономические трудности, но это не значит, что с ними можно обращаться как с западными капиталистами и драть с них последнее золотое руно. В итоге, Гермес возобладал, и победило сотрудничество. Мы сошлись на 50 евро за две ночи за всю группу. В кэмпинге оказались хорошие душевые с горячей водой и просторная кухня.

После перенесенного эмоционального потрясения требовалось немного развеяться, и мы пошли прогуляться по Сельджуку. Городок оказался симпатичным и лежал у подножья холма, который еще с глубокой древности облюбовали для себя представители разных религий. За холмом лежала широкая плодородная долина, утопающая в море. На холме высились руины храма Иоанна Богослова и турецкой крепости, а прямо под ним в полукилометре от нашего кэмпинга в окружении апельсиновых и гранатовых садов одиноко грустила античная колонна – все, что осталось от величественного храма Артемиды Эфесской. Все экскурсии мы оставили на следующий день, а сейчас купили хлеб, йогурт и фрукты и вернулись в кэмпинг.

Ночь выдалась холодная. Сказывался климат Эгейского моря – более сухой и холодный, чем в районе Антальи. Утром мы осмотрели Эфес, а во второй половине дня провели время в храме Иоанна Богослова. Для меня важно было увидеть следы ранне-христианских общин в одном из крупнейших городов Римской империи. Основываясь на развалинах, часто собранных по усмотрению археологов из обломков разных эпох, судить об античных городах очень сложно. Многотысячное население никак не вписывается в ограниченное пространство двух раскопанных улиц, одного театра и торговой агоры. Воображению трудно представить оживленные улицы, силуэты многоэтажных домов, скрытые садики частных владений, крытые галереи, где, скрываясь от безжалостного солнца, торговцы заключали сделки. Крупный город предполагает арсенал, ежедневный подвоз продуктов, четкую систему управления, склады, магазины, общественные здания и огромные территории садов и пастбищ за крепостными стенами. Холодильники еще не изобрели, а свежее мясо и другие продукты в таком климате долго не живут. При многочисленных храмах должен был быть штат жрецов. Ремесленные кварталы должны были иметь доступ к ресурсам, а многопрофильные римские бани требовали изрядного количества дров. В городе присутствовали строительные бригады, инженерная школа, палестры для физических упражнений, гостиницы и харчевни. При высоком уровне грамотности требовались начальные школы, а для театра костюмеры, уборщики, монтажники декораций, актеры и администраторы. Эфес интригует, но еще больше он вызывает вопросов и задает загадки. Отдельно в городе расположен храм девы Марии, где в 431 году прошел третий вселенский собор. Размеры храма возбуждают воображение. Видятся толпы монахов, епископы со свитой, солдаты, представители имперской власти и растревоженные миряне. Судя по историческим хроникам, Эфес всегда был беспокойным городом. Волнения горожан вспыхивали с периодичностью смены времен года. Самый характерный пример – беспорядки, устроенные производителями сувенирной продукции во главе с Димитрием, которые описаны в деяниях Апостолов. Портовый город, где торговцы со всей ойкумены смешивались с толпами паломников. Изначала паломники на протяжении веков стекались к храму Артемиды и участвовали в ряде ежегодных мистерий и празднеств. В христианскую эпоху паломники с таким же усердием посещали могилу Иоанна Богослова и участвовали уже в церковных процессиях. Город во многом жил за счет торговли и туриндустрии. Когда море ушло, а вокруг стало небезопасно, то город угас и в эпоху османов использовался как каменоломня для добычи строительных материалов. Сейчас туристы вернулись и прилегающие к Эфесу города вновь ожили.

Днем мы отдыхали от жары в тени деревьев в кэмпинге. Когда солнце укуталось в вечерней дымке и покатилось к горизонту, настало время идти к Иоанну Богослову. Из всех апостолов он вызывает самые смешанные чувства. За его писаниями и жизнью чувствуется тайна. Она заставляет смотреть на превратности жизни тверже и напоминает, что долгая жизнь и трезвость не менее ценный подвиг, чем яркая смерть в расцвете лет. Что чувствует человек в глубокой старости, который прикоснулся к вечности и теперь окидывает взглядом на закате те же холмы и долины, что теперь открываются перед нами? В храме было на удивление тихо. Туристы чаще всего летят на автобусах к Эфесу – они не виноваты, мы все становимся жертвами чужих программ и планов на нашу жизнь. Край широкой площадки на холме обрамляли изящные силуэты пиний. За ними, вытянувшись с запада на восток, лежали развалины храма. При императоре Юстиниане это был второй по размерам храм империи после святой Софии в Константинополе. Абрис сооружения вычерчивали колонны и целый ряд ворот, которые вели к могиле апостола, простой и неброской. Рядом сохранился баптистерий и реликварий под мощи и сокровища, которые хранились в храме. Не смотря на столетья запустения и разрухи, от храма веяло уверенностью и мощью, как будто от византийской пышности и помпезности он вновь вернулся в эпоху апостольского аскетизма и внутренней силы. Под большим впечатлением мы бродили среди руин, христианских символов и сухой травы. С высоты храма открывался отличный вид на дальний Эфес и бывший храм Артемиды у подножья холма.

Утром мы выехали в Кушадасы на микроавтобусе. День обещал быть суматошным с большим количеством переездов. Нашей целью сегодня был храм Аполлона в Дидимах. Область вокруг долины реки Меандр вспыхнула как очаг цивилизации еще в глубокой древности. Рядом с храмом Аполлона лежал город Милет – один из первых центров философии и математики в античной Греции. Теперь его руины окружают хлопковые поля и бахчи с дынями и арбузами. Плоская земля скрывает в одуряющей жаре близость моря, но когда-то Милет был крупным и оживленным портом. Именно здесь Фалес из Милета доказал, что философ в жизни может быть вполне практичным человеком, и сделал себе на оливковом масле состояние, которое позволило ему оставить ручной труд и заняться математикой. Милетская школа философии хранила традиции на протяжении веков. Именно из Милета вышел Исидор — главный архитектор святой Софии в Константинополе. Все эти мысли неслись у меня в голове, когда автобус вез нас мимо заводов по переработке хлопка.

Среди всех известных мне античных сооружений храм Аполлона в Дидимах производит впечатление самого массивного. Более ста колонн, обхватить каждую из которых не в состоянии даже четыре человека, обрамляют величественный внутренний двор, где когда-то изрекали пророчества о судьбах царств и великих людей. Оракул правил миром Средиземноморья. Главным банком оракула служил храм Артемиды в Эфесе, а структурой, отвечающей за сбор и аналитическую обработку информации, был храм Аполлона. Предсказания оракула были на удивление точны, что позволяет судить о разветвленной системе информаторов во всех краях Ойкумены, которые имели достаточно трезвый взгляд на политическую карту античного мира. Был здесь и Александр Македонский. Именно он пожертвовал деньги на строительство столь гигантских колонн. Две колонны так и простояли с тех времен. Они есть на гравюрах 17 века и были свидетелями всех перипетий истории, затронувших этот регион за две тысячи лет. Если представить, что на них никто не залазил со времен окончания строительства, то, возможно, где-то среди фриза и на капителях лежат забытое древним мастером зубило или глиняный кувшин с вином. Но вероятнее всего там есть вездесущие граффити: «Люблю Ипатию» или «Здесь был Анастасий». Они как родник живых чувств и трепетных увлечений пробиваются к нам сквозь бездушный камень.

Комментарии (1)

RSS свернуть / развернуть
+
0
Ахах, да уж, интересно, есть ли вообще где-то такая надпись «здесь был Анастасий»)))))))?
avatar

Ira

  • 12 февраля 2018, 14:47

Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.