Костя разбудил меня в 4.45 утра. Пока я собирал вещи, Костя колдовал над кастрюлей и готовил нам овсянку с изюмом. По устоявшейся за неделю привычке мы вышли из Симены рано, еще до рассвета. Хорошо различимая в утренних сумерках тропа огибала средневековую крепость и выходила к большому некрополю на скале. Саркофаги, как скорбящие женщины, провожающие своих мужей в далекое и опасное плаванье, толпились над морем на высоком мысе. Место было красивое и открытое. В древности люди ценили иной мир и готовились к нему с комфортом в лучших традициях эстетики. Тропа звала нас дальше, и скоро Симена осталась в снимках и памяти как островок романтики и истории. Мы уходили огородами по проселочной дороге мимо курятников и загонов для коз и овец. Теплицы и хозяйственные постройки пришли на место крепостям и античным захоронениям.

( Читать дальше )

Ночевку мы хотели сделать на широкой поляне у родника в окружении реликтового кедрового леса. Первые кедры нам стали попадаться на границе альпийской тундры и леса. Мощные стволы взлетали вверх и расходились в стороны шатром серебристой кроны. Чем-то ливанские кедры напоминали мне плоские японские зонтики, составленные один на один. Их ветви тянулись параллельно земле в несколько ярусов. Мной овладело ощущение что я попал в сказку про светловолосых бессмертных эльфов, которые обитают в кронах могучих деревьев. Масштаб кедров подходил по соразмерности с мифами о мудрых лесных существах, погруженных в пучину вечности. Рядом с кедрами, как верные спутники героев, росли высокие можжевеловые деревья. Если кедр можно было наградить эпитетом величественный и признать его повелителем турецких гор, то можжевеловые деревья играли роль менестрелей и околдовывали путников характерным терпким запахом. На некоторых кедрах мы находили зарубки в толстой коричневой коре, сквозь которые сочилась ароматная прозрачная смола. Блестящие капли смолы окутывали и молодые кедровые шишки, которые росли вертикально на ветвях.

( Читать дальше )

Канатная дорога на гору Тахталы — сооружение уникальное. Оно поражает воображение своим масштабом и движущаяся кабина, ползущая как улитка по светло-коричневому склону, видна даже с пляжа Чирали. Гора Тахталы, или Олимпос, как ее называют местные жители, выделяется на фоне горных хребтов своей высотой и одинокой близостью к морю. Еще древние греки селили на ней небожителей и считали ее своеобразной дачей для уставших от работы в Греции богов. С горы открывается чудная панорама на протяженную полосу изрезанного берега с многочисленными заливами, бухтами и галечными пляжами. Где-то там в прибрежной зелени теряется Ликийская тропа и туристы волокут свои тяжеленные рюкзаки. Со вздохом они взирают на Тахталы и думают, как высоко им придется залезть. Людям, наверное, свойственна тяга к небу. Недаром мы стремимся залезть повыше, покоряем вершины и считаем лучшими фотографии из горных стран. Правда, все тяготы, усилия и вздохи остаются за кадром, как монтаж в известном кинофильме.

( Читать дальше )

Следующее утро наступило внезапно. Оно ворвалось в нашу палатку с шумом соседнего лагеря и запахом кофе, который переплетался в любовных объятьях с запахом свежей выпечки и ароматом чего-то соблазнительно сладкого. Впереди был целый день без навязчивой необходимости поспешно собирать рюкзак и тащиться куда-то по тропе в лес. Есть что-то живительное и бодрящее в беспечном ничегонеделание, особенно на берегу южного моря. Можно не думать о грядущем и не сожалеть о прошлом, а просто жить радостями прекрасного настоящего. Когда светит солнце и яркие краски забивают свежими эмоциями любую философскую хандру, то для полного счастья не хватает только симпатичных женщин рядом.

( Читать дальше )

Бывают иногда в жизни поступки героические и непредсказуемые, от которых впоследствии кружится голова и снятся ночью кошмары. Память о них настигает внезапно и взрывает сердце смесью из одуряющей слабости и гордости за собственную храбрость, которую точнее было бы назвать лихостью. Чтобы подобные приключения настигли простых и мирных граждан, требуется достаточно много условий: стечение обстоятельств, красивая сцена или место событий, определенная доля безумства, желательно заразного для окружающих, и, самое главное, люди, которые готовы вместе идти на подвиг. Во мне, наверное, говорит сейчас премудрый пескарь, который всеми силами старается держаться на мелководье, но судить вам. История эта случилась в жаркой Турции на берегу чудного лазурного моря по сенью живописных пиний — красивые декорации с глубокими историческими корнями, уходящими еще в эпоху древнегреческих трагедий. Но я до сих пор уверен, что только вмешательство и милость Проведения привело ее к счастливому исходу.

( Читать дальше )

Утром, пока хозяева спали невинным сном младенцев после бурного вечера с иностранцами, мы тихо собрали палатку и, после недолгих колебаний подавив в себе соблазнительное желание обтрясти гранатовый сад, отправились в Учагиз. Судя по моей волшебной карте — это была маленькая деревня с магазином. Магазин особенно возбуждал мое воображение. Мне хотелось турецких бубликов, йогурта, дыню и еще двадцать пять вещей по списку. Костя слегка подсмеивался над моими рассуждениями о вкусной еде, но ему тоже порядком приелись гречка и овсянка. По скользящим лучам рассветного солнца мы шли в блеске листвы и переливам алого света, который окрашивал кусты, деревья, небо и скалы в утренние, пробуждающиеся цвета.

( Читать дальше )

Бухту Уфакедери мы покинули рано. Тропа вела нас через камни и колючий кустарник, пряталась в лес и выбегала на открытые поляны, красные от сухой, растрескавшейся земли. Мы проходили мимо садов, где турки-крестьяне возделывали оливу, и тщетно искали гранатовые деревья. Гранат казался нам вожделенным плодом, который снимет усталость и добавит бодрости. Тропа, между тем, оторвала нас от моря и потянулась в гору к древнему городу Апполония. Среди козьих троп и возделанных террас мы теряли метки, пока не пристроились к старой дороге, которая, очевидно, была выложена еще в византийскую эпоху и соединяла морское побережье с городами в горах. В это время в лесу начали стрелять.

( Читать дальше )

Мне довелось написать и опубликовать несколько статей о Ликийской тропе. Они отражают мои впечатления и переживания и почти не содержат практической информации, которая могла бы помочь в планировании маршрута. Некоторые участи тропы я проходил дважды с разными вариациями. Ниже я представлю свои рекомендации и соображения для тех, кто нуждается в конкретных советах, а не в эмоциональном опыте. Надеюсь, что они будут полезны.

( Читать дальше )

Утром мы собрались рано, чтобы выйти на тропу до жары. Это был наш первый день под рюкзаками и тело должно было адаптироваться к нагрузкам и неровностям рельефа. Каш еще спал. Только самые предприимчивые турки открывали свои магазинчики около городской гавани, вдоль которой неугомонные иностранцы уже совершали утренние пробежки. На окраине появились первые метки Ликийской тропы. Мы прошли вдоль нескольких пляжей. Дорога змеилась вдоль оврагов и крутых склонов, набирала высоту и увлекала вниз. Мы миновали стайку учеников в опрятной форме, которые, видимо, ждали школьный автобус, оставили за спиной несколько богатых домов с гранатовыми деревьями у входа и покинули асфальт. Метка явно указывала на проселочную дорогу, которая вгрызалась в каменистый грунт бурой полосой.

( Читать дальше )

Наше второе путешествия по Ликийской тропе мы начали из городка Каш, который расположен в двухстах километрах к юго-западу от Анталии. Добирались мы до него почти четыре с половиной часа на местном автобусе. Дорога бежала через горы и вдоль скалистого берега моря. Из-за работающего кондиционера дневная жара внутри салона не ощущалась. Полотно трассы, как по волшебству, разворачивало перед нами все более яркие картинки. Красные камни сменялись сосновыми лесами. Непривычный цвет моря уступал место изрезанной линии скальных выступов и резких поворотов. В окне мелькали гранатовые сады, апельсиновые рощи, бесконечные ряды теплиц и ровные городские пляжи с зонтиками и шезлонгами. Автобус то летел со скоростью ветра, то замирал на узких участках дороги и почти крался, ощупывая трассу за очередной скалой. Красота пейзажей завораживала и баловала глаз пестротой и калейдоскопом мимолетных впечатлений, которые потом тревожат мысли фоном воспоминаний.

( Читать дальше )