Ликийская тропа. Путь в Симену.

Утром, пока хозяева спали невинным сном младенцев после бурного вечера с иностранцами, мы тихо собрали палатку и, после недолгих колебаний подавив в себе соблазнительное желание обтрясти гранатовый сад, отправились в Учагиз. Судя по моей волшебной карте — это была маленькая деревня с магазином. Магазин особенно возбуждал мое воображение. Мне хотелось турецких бубликов, йогурта, дыню и еще двадцать пять вещей по списку. Костя слегка подсмеивался над моими рассуждениями о вкусной еде, но ему тоже порядком приелись гречка и овсянка. По скользящим лучам рассветного солнца мы шли в блеске листвы и переливам алого света, который окрашивал кусты, деревья, небо и скалы в утренние, пробуждающиеся цвета. Через четыре часа мы без триумфа и громких приветственных речей вышли на окраину села. Через несколько мгновений, как только мы нарисовались в начале набережной, нам поступило несколько заманчивых предложений совершить увлекательное путешествие на лодке к развалинам затонувшего города. Нам обещали гробницы и ступени, уходящие в воду, а также русалок, морских черепах, сирен и прочих насельников древнегреческих мифов за небольшую плату, где торг уместен. Но мы, как упрямые, мрачные и несговорчивые русские, тянули к магазину. Карта не обманула. Ассортимент в магазин оказался весьма не плох и его смело можно было наградить почетным званием супермаркета. Но перед нами, в самый ответственный и драматичный момент, замаячила одна непростая диллема. Объем и вес товаров, которые мы в жажде обладания хотели прикупить, явно превосходил наши физические возможности по переноске тяжелых предметов на дальние расстояния. Ночевать мы собирались в деревне Симена, а она лежала в четырех километрах от Учагиза. Между тем, приятная утренняя прохлада сменилась жгучим солнцем и еще сильнее усложнила нашу проблему. Выход оказался элегантно прост — за небольшую плату мы наняли фелуку и, как пара крестьян, заваливших свертками свою тележку после городской ярмарки, мы по морю повезли нашу поклажу в Симену.

Мотор фелуки неторопливо тарахтел. За рулем на корме сидела сбитая турчанка в бесформенном платье до пят. Уверенной рукой она вела корабль в море, а не уверенной держала дымящуюся сигарету. Мы резали килем фелуки прозрачную, бутылочного цвета воду, как кисть художника резким мазком выписывает очертания предметов. Перед нами, как на полотнах маринистов, из сверкающего моря вырастали причудливые изломы скал и развалины города, волею случая и землетрясения ушедшего под воду много веков назад. Венчало картину переплетение черепичных крыш, зеленых садов, узких лестниц, которое, подобно кружеву турецкого шелка, тянулось от самого моря до вершины холма, украшенного, точно державной короной, крепостью с алым турецким флагом. Деревушка Симена лежала на склоне холма в удобной мелкой гавани. Вдоль набережной выстроились белоснежные столики рыбных ресторанов, призывно мерцающие блеском бокалов и приборов. В воде, сразу за скалистым островом стоял ликийский саркофаг. За ним среди крупных камней прятались удобные мостки с шезлонгами и спуском к морю. Турчанка высадила нас на узкий, длинный и пустой пирс. Есть ли в Симене кэмпинг, мы не знали, но удача улыбнулась нам еще раз. Через несколько минут я уже договаривался с хозяевами одного пансиона, что за умеренную плату мы разобьем у них палатку на террасе за домом.

Исследовать затонувший город было невероятно увлекательно. Часть древних развалин лежала на небольшом острове сразу за мелкой лагуной. Солнечные лучи пронзали воду и ярко освещали дно. Я плыл не торопясь, внимательно рассматривая осколки коричневой черепицы, едва уловимые линии улиц и фундаментов домов. Граница города обрывалась в десятке метров от берега и резко уходила в морскую бездну. Было что-то завораживающее в подводном мире, где среди творений рук человеческих спокойно плавали рыбы и бегали крабы. В море от острова спускались лестницы без конца. Можно было заплыть в комнату правильной четырехугольной форме, или различить кладку крепостной стены. После обеда в Симену пожаловали прогулочные корабли с туристами. Как самолеты в международном аэропорту они заходили по четкому фарватеру в гавань Симены каждые пять минут. Большинство из них были оснащены громкоговорителем и экскурсоводы на разных языках, в основном на русском, вещали о нехитрой истории этой деревушки. Каждый из них упоминал и саркофаг в воде, и морских черепах, и разрушительное землетрясение, погрузившее древний порт в водоворот отчаяния и безумия. Чьи-то слова были очень эмоциональны и талантливы, кто-то просто излагал заученные факты, но все они звучали отчетливо громко и, не стесняясь, вторгались в размеренную жизнь деревни. Любопытный складывается характер и отношение к миру, когда тебе каждый день через громкоговоритель фоном вещают одно и тоже с интервалом в пять — десять минут. Наверное, через день воспринимаешь слова как шум ветра. Корабли гнали волну и плавать было неудобно. Они проходили так близко, что, казалось, зазевавшийся капитан переедет незадачливого пловца пополам. Мы вылезли на остров и решили обойти его вокруг. Не успели мы пройти и двух шагов, как попали на язык экскурсоводам и стали живой легендой и предметом яркого рассказа. Вслед за портом второго века и средневековой крепостью мы получили инвентарную надпись «современных туристов», которые лазают по историческим памятникам в поисках древних сокровищ. Оказаться в скрижалях истории было лестно, но в тот момент мне было не до славы и сокровищ. Я упал со скалы, разбил ногу и думал только о том, как бы доковылять до пансиона и занять в палатке горизонтальное положение. Небольшое ранение и глубокая психическая травма от происшествия внесли коррективу в наши планы. Мы решили задержаться в Симене еще на один день.

Сама деревня навивала романтическое настроение и мысли о русской интеллигенции начала ХХ века, которая отдыхала на Лазурном берегу и побережье Италии. Виды от нашей палатки были просто чудесны. Мы жили под большой оливой, а отдыхать ходили на деревянную террасу, увитую южными яркими цветами. Здесь можно было удобно расположиться с книгой в плетенных стульях и, утомившись от чтения, отдаться созерцанию вечно изменчивого моря и живописной гавани, где временами кипела жизнь. Уже впоследствии после второго посещения Симены, я оценил ее как одну из самых привлекательных жемчужин на побережье, вдоль которого тянется Ликийская тропа. Покой и тишина, чистый воздух и ласковое море, лабиринт зеленых улиц и вкрапления истории делали Симену идеальным местом для продолжительного, неторопливого отдыха. Как наши знаменитые писатели, можно было в широкополой шляпе и косоворотке важно гулять вдоль набережной, небрежно постукивая о камни тростью. В удобном кресле на веранде с великолепной морской панорамой можно было творить литературные шедевры, или воздыхать в глубокой философской задумчивости о судьбах мира. Друзья бы получали открытки и письма с жалобами, как все уж надоело на чужбине, фрукты не лезут в рот и хочется картошки с салом. Промозглый климат севера России стал бы радужной мечтой, а грубый пролетарий или желчный разночинец рисовались бы как братья, пусть и меньшие.

На следующий день, приняв во внимание, что морская вода благотворно действует на раны, я поддался на уговоры Кости и пошел с ним совершать традиционный водный моцион. Не знаю, что испытывают другие люди, но я чувствовал всем телом, как полезные вещества, растворенные в воде, впитываются в мой организм, придавая мне бодрости и сил. По моему глубокому убеждению в делах здоровья важна регулярность, поэтому принимать морские ванны мы старались ежедневно с надлежащей тщательностью. Разумеется, с купанием связаны и другие забавы и удовольствия, но бром и йод стояли на первом месте, как самолеты в знаменитом шлягере, а девушки, подводный мир и прочие приятные мелочи попадали в категорию «потом». Частный пляж нашего пансиона оказался очень удобным и комфортным местом. Здесь стояли шезлонги, зонтики и каяки с надписью «частная собственность пансиона такого-то». Я сразу ощутил свою значимость, как постоялец этого пансиона, и испытал невольный гнев к чужакам, которые могли бы посягнуть на «мою» собственность и территорию. Удивительные вещи иногда творит с нами наш душевный мир. Но раздуваться от гордости не было времени. Забота о здоровье была более насущным стимулом и я плюхнулся в море. Холодная вода сразу привела меня в чувство. Яркая картина морского дна и разнообразные рыбы выбили йод и бром из моей головы и я поплыл вслед за Костей. Вдруг, подо мной мелькнула большая тень. Я развернулся и присмотрелся. Это была огромная морская черепаха. От избытка эмоций я хлебнул соленой воды и позвал Костю. Черепаха очень медленно ползла по дну и щипала водоросли. Зрелище увлекало. Большие животные всегда приковывают внимание, а наблюдение за ними в дикой природе вызывает восторг и невероятную гамму чувств. Костя попытался нырнуть и коснуться серого панциря рукой. В самый последний момент он вспомнил, что черепаха в состоянии откусить ему руку, и решил не рисковать. Наше внимание вспугнуло животное. Черепаха грациозно оттолкнулась от дна и неторопливо поплыла, синхронно работая ластами. Костя следовал за ней сквозь толщу голубой воды, пробитой солнечным светом. Картинка была невероятно красивая. Вскоре они истаяли в бездне, а я, вспомнив о водных процедурах, просто лежал на морской глади.

Комментарии (1)

RSS свернуть / развернуть
+
+1
«Но мы, как упрямые, мрачные и несговорчивые русские, тянули к магазину»))))))))))))))))))
«Мы жили под большой оливой, а отдыхать ходили на деревянную террасу, увитую южными яркими цветами» — ммммм…
avatar

Ira

  • 03 января 2015, 14:09

Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.