Бывают иногда в жизни поступки героические и непредсказуемые, от которых впоследствии кружится голова и снятся ночью кошмары. Память о них настигает внезапно и взрывает сердце смесью из одуряющей слабости и гордости за собственную храбрость, которую точнее было бы назвать лихостью. Чтобы подобные приключения настигли простых и мирных граждан, требуется достаточно много условий: стечение обстоятельств, красивая сцена или место событий, определенная доля безумства, желательно заразного для окружающих, и, самое главное, люди, которые готовы вместе идти на подвиг. Во мне, наверное, говорит сейчас премудрый пескарь, который всеми силами старается держаться на мелководье, но судить вам. История эта случилась в жаркой Турции на берегу чудного лазурного моря по сенью живописных пиний — красивые декорации с глубокими историческими корнями, уходящими еще в эпоху древнегреческих трагедий. Но я до сих пор уверен, что только вмешательство и милость Проведения привело ее к счастливому исходу.

В Пиратскую бухту мы с Костей попали в самый разгар мусульманского праздника. Еще на подступах к этому овеянному романтикой месту, которое врезалось в нашу память по прошлому походу, как уединенная райская бухта с прозрачной, как слеза, водой, нам стали попадаться тревожные признаки, что в рай приехала комиссия по благоустройству зеленых насаждений. Мы знали, что иногда это место посещают сомнительные личности, претендующие на лавры контрабандистов и людей профессий азартных. Но их время — глубокая ночь, и пути работников ножа и топора с дорожками благоразумных туристов пересекаются отчаянно редко. Так об этом, во всяком случае, написано в умных книгах, а я привык верить печатному слову. Но в этот октябрьский день все было совсем иначе. Вначале мы увидели молодую русскую пару, которая стремительно убегала в сторону поселка Караоз. Едва отдышавшись, они потрясенно объяснили, что в бухте случился демографический взрыв и показали нам наглядные снимки этого безумия на морском пляже. Далее по дороге мимо нас с шумом стали проноситься караваны легковых машин с праздными пассажирами и водителями, настоящими мачо в солнцезащитных очках, которые явно ехали отдыхать в Пиратскую бухту с подругами. Все это настораживало и вызывало легкое недоумение, но через день мы должны были встретить в бухте наших друзей, поэтому деваться с подводной лодки нам было некуда, и мы обреченно двинулись в самые лапы кутежа и предполагаемого разгула. Как выяснилось через полчаса, все пригодные для палатки клочки земли в Пиратской бухте были заняты, а сама бухта и окрестные скалы выглядела, как галдящий и гудящий от нервного перевозбуждения и суеты пестрый птичий базар в самый разгар гнездования. На самом удачном и живописном месте над обрывом, откуда два года назад мы наблюдали за таинственным аквалангистом, выстроились разноцветные палатки детского лагеря. Около пляжа рядами стояли легковые машины, на гальке были развернуты ковры, и восседающие на них турки пили чай и жарили беляши. Здесь же приютился и магазин-фургон, хозяин которого торговал напитками, фруктами и сладостями. Турки приехали с большими семьями. Вода в бухте бурлила от купающихся мужчин и детей. Зрелые турецкие жены под пристальным присмотром бабушек и различных теть редко оголялись до европейских купальников и предпочитали сидеть у воды, подбодряя своих мужей радостными криками. Мужчины же предавались безумствам и играли в любимую игру дворовых мальчиков «докажи, что ты круче всех». Они прыгали со скал в воду, иногда забираясь на невообразимую высоту через колючий кустарник. Самые отчаянные лезли по вертикальным каменным стенкам ввысь и, срываясь оттуда со скоростью артиллерийских снарядов, взрывали воду своими телами как на военных стрельбищах. Рядом безмятежно плавала турецкая молодежь. Дух раскованного запада уже коснулся их традиционных взглядов на жизнь, они никого не стеснялись и хотели выглядеть привлекательно и красиво, как артисты из модных журналов. Дополняла картину этого сумасшествия одинокая рыбацкая лодка, которая качалась на волнах у берега уже на памяти не одного поколения туристов на Ликийской тропе. Те, кто был здесь, меня поймут.

Мы слегка опешили от гвалта и мельтешащей картинки, но надо было что-то решать, и в подобных случаях дипломатия и взвешенный подход всегда предпочтительнее бега или наступления. Прежде всего, после всех переездов, перебежек и переходов, мы хотели выпить горячего чая и съесть пару турецкий бубликов, обсыпанных кунжутом. Самый центральный на пляже стол под тенистой сосной, сошедшей на турецкую землю прямо с полотен художников-классиков эпохи Просвещения, неожиданно оказался свободен. На нем, правда, виднелись следы чьего-то отдаленного присутствия, но перед лицом перенаселения и людского коллапса мы решили проявить настойчивость в борьбе за жизненные ресурсы. На подступах к столу я услышал русскую речь и через мгновение удача повернулась к нам лицом. Кому-то одновременно досталась иная часть ее капризного внимания и очаровательного тела, но меня все эти коллизии уже не волновали. Русская речь оказалась внятной и не призывала нас сию секунду выпить, побрататься и броситься со скалы вниз ловить в морской пучине турецких русалок. Русские слова принадлежали высокому парню в оранжевой рубахе и красных шортах, который материализовался откуда-то из дрожащего воздуха. Из-за его спины выглядывала симпатичная светловолосая женщина, державшая на руках грудного младенца. Так мы познакомились с Мишей и Оксаной. Судьба иногда преподносит нам подарки, и нет приятнее и лучше обретения в пути, чем неожиданные встречи, которые перерастают в интересное общение. На столе под пинией оказались их вещи, и мы вежливо попросили позволения приготовить чай. Они не отказали. Мы прошлись по ситуации с местом под палатку и коллективно решили, что бодаться не стоит, если можно просто подождать. Ближе к вечеру часть турок должна была съехать, и мы смогли бы найти себе участок ничейной территории под звездами, не вступая в международные конфликты и публичные прения.

Разговоры редко носят непринужденный характер. Их надо постегивать, направлять в нужное русло и всячески следить за тем, чтобы не перегнуть палку или не задушить словесными излияниями соседа под солнцем. Наш пробный камешек дал нужные круги по воде. Миша был полон энтузиазма. Оксана предпочитала слушать, делая иногда замечания, которые больше походили на философские загадки. Мы быстро пробежались по стандартным пунктам анкеты «где родился», «зачем женился» и «как дошел до жизни такой» и перешли после антракта с чаем, печеньем и каплей Амаретто в кофе по вкусу к главному действу. Впечатления от путешествия — вот та энергия, которая заставляет вращаться маховик разговора. Детали не важны, они уже как украшение. Главное, как говорил мой знакомый по одной экспедиции на Крайнем Севере, найти в толпе своих. Именно они дают нам возможность отразить нашу многогранность и быть услышанными. Между тем, дневная жара стекала в прохладу моря. Турки успокоились и можно было отдаться беззаботности купанья. Миша уже освоил прыжки со скалы и исследовал морские глубины с помощью маски и трубки. В Косте он нашел единомышленника по сомнительным и авантюрным предприятиям. У них еще горел в крови азарт подвига и задор от «крутизны» задуманного, которые и довели их до сумасшедшей идеи. Речь о ней пойдет впереди. Пока же мы прыгали с обрыва в море и плавали смотреть мелкий грот, выбитый волнами в каменной стене на противоположной стороне бухты. Вечером на столе под сосной появились спелые и сочные гранаты, которые благополучно перекочевали с веток ближайшего сада в наш гостеприимный рюкзак. Мы пили под звездами чай, иногда гоняли по телу комаров и разговаривали. Редкие разговоры заставляют нашу память хранить свое содержание. Как правило, от беседы остается только чувство, что было очень здорово, а суть ее теряется буквально через несколько дней.