По стопам барона Мюнхгаузена

Довелось мне много лет назад принять участие в охоте на лося. Надо признаться, что занятие это непростое и, временами, даже опасное. Наши охотники его не практикуют и стреляют сохатого только по случаю на мясо. Повадки его им неизвестны, так как лось для Камчатки – животное новое. Он, можно сказать, на нашей земле «приезжий». Завезли лосей на вертолетах в долину реки Камчатка по специальной программе всего тридцать лет назад, но они быстро освоились, почувствовали себя хозяевами и разбежались по всей центральной части полуострова. Охота, как известно, – дело семейное и преемственное. Традиции и навыки рождаются не сразу, а в течение поколений, поэтому-то и охотники наши повадок лося не знают и он для них, как бы, и не существует. Одним словом, — эмигрант и мясо у него жесткое. Но находятся люди, готовые лететь за тридевять земель, только чтобы нашего камчатского лося подстрелить, потому что он считается самым крупным на планете.

Взяли меня переводчиком для двух клиентов из США и Канады. Один из них оказался настоящим «буржуином» и богачом, а второй был простой заморский рабочий крепкой закалки. Вначале они друг с другом ладили, но когда дело дошло до трофеев, разгорелась у них настоящая классовая борьба. Люди были они хорошие и общества демократического, поэтому воевали только на словах и устраивали дебаты о социальной справедливости. Я был у них в качестве парламентера и публики, так как единственный в нашей компании, кроме них двоих, понимал английскую речь. Случилось это уже в самом конце охоты, а пока забросил нас вертолет Ми-8 со всем нашим скарбом и лагерным снаряжением в предгорья Козыревского хребта на высокое плато. Сели мы на пятачок около ручья, выгрузили вещи и осмотрелись – красота. Что и говорить, в сентябре камчатская тундра как картина Ван Гога – цвета яркие, разнообразные, небо синее и дали, дали, только прохладно уже, особо не посидишь. Стали мы палатки ставить и место обустраивать. Скоро затрещала дровами печка в главной палатке-столовой, и потянуло дымком и теплом. Мы в столовой еще свет от генератора пустили и столы со стульями поставили – наладилась жизнь, а скоро и ужин первый подоспел.

На следующий день выпала мне доля идти с богатым иностранцем и одним егерем через горный перевал на дальний кордон, где по слухам обитал крупный лось-самец и несколько лосих. Нагрузили мы одну лошадь продуктами и пожитками, но вторую усадили клиента и зашагали по тропе прочь от главного лагеря. Погода стояла пасмурная, но без дождя. Краски осени слегка поблекли на фоне сумрачного неба, только красные гроздья рябины на кустах как бусы украшали лес. Рябина, тронутая первыми заморозками, была сладкая и терпкая на вкус. Сразу за перевалом в небольшой долине у маленького озерца усмотрел наш егерь свежие следы лося на не растаявшей снежной пороше. Клиент сразу оживился, «лось, лось» говорит, но понимает, что нам его сейчас брать нельзя – с багажом мы на тундре среди зарослей кедрового стланика и рябины особенно не разбежимся. Поехали мы дальше по тропе, но егерь себе отметку сделал – есть лось.

Кордон наш был знатный – избушка чистая и просторная на окраине леса, высокий лабаз на гладких бревнах, дрова под навесом, вот только с водой беда – нет ее. Пробегал я вокруг избушки, да по окрестностям до испарины, но так ее и не нашел – не сказал нам хозяин кордона, где у него источники вод. Забыл, пока возился со вторым клиентом. Расположились мы в избушке, только решили отдохнуть после утомительного перехода и чаю испить (была у нас в бутылках вода с собой), как смотрю — рвется наш иностранец на охоту скакать. Достал свою «фузею» заморскую, нацепил на себя пояс с патронами, на шею бинокль навесил, приоделся и лопочет нашему егерю, что, мол, пора ехать – у него каждая минута денег стоит. Заколебался егерь, хотел заспорить, но потом согласился и пошел седлать коней – ничего не попишешь, клиент ведь всегда прав. Только на этот раз взял себе егерь хорошего коня, а канадцу отдал своего, маленького и пугливого. Конь этот от иностранца вначале шарахнулся, но потом робко позволил клиенту на себя сесть и повел ушами, как бы прислушиваясь – не умотает ли его чужой человек. Перед отъездом оставил мне егерь свой старый штуцер и пару патронов к нему и велел принести на кордон воды из ближайшей реки.

Попил я чаю, поразмыслил и решил, что вернее всего за водой будет спуститься с горного плато к самой реке, которая протекала в глубокой долине внизу. В рюкзак положил я пластиковый куботейнер с герметичной крышкой, зарядил штуцер и бодро зашагал по конной тропе прочь от кордона. Меня сразу обступили хороводом деревья с остатками желтой листвы в раскидистых кронах, и накрыла колпаком тишина. Изредка в ней слышались мои приглушенные шаги, когда я наступал на ветку, и резкие крики кедровок, которые пировали на созревших шишках среди темно-зеленых вкраплений кедрового стланика. Лес становился все мрачнее и гуще и тропа пошла вниз, петляя между стволами деревьев, местами покрытых слоем темного мха. Я явственно ощущал пряный запах опавшей листвы и покой утомленной природы. Сентябрь уже вступил в свои права и лес засыпал, готовясь к долгой зиме. Идти было легко. Ружье приятно лежало у меня в руке, и я не боялся резких поворотов тропы и неожиданных встреч. Пару раз я видел на мокрой земле следы медведя, но сила оружия заряжала меня энергией и я, как гончая, стремительно рвался вперед к своей цели.

Вернулся на кордон я уже под вечер, тяжело груженный куботейнером с водой, и быстро приготовил на дровяной печке простой, сытный ужин. Только прилег я отдохнуть на топчан в первых сумерках, как услышал за окном шум приближающихся охотников. Ехали они странно. Иностранец держался впереди на лошади егеря, а последний уныло шел метров сто позади, как бы прячась, и тянул на поводу маленькую лошадку. Почувствовал я сразу неладное и рискнул приступить с расспросами – вдруг, образумятся. Клиент был явно чем-то взбешен и находился на грани нервного срыва и грязного скандала. Его первые слова прозвучали угрожающе: «Я убью эту лошадь». Я немного опешил, но решил терпеливо выслушать продолжение рассказа. Оказалось, что маленькая лошадь была совсем дикая и необъезженная. Она замечательно перевозила грузы, но совсем не умела ходить под седлом с человеком на спине. Большую часть своей нехитрой жизни эта лошадь проводила в лесу на свободном выпасе, добывая себе копытами корм из-под снега. Раз в год, в конце весны ее отлавливали хозяева и заставляли целое лето носить поклажу на поводу в караване лошадей. Седока она знала от силы раза три, не больше. На эту охоту лошадка попала случайно и нашего егеря никто не предупредил, что она неуправляемая, своенравная и очень пугливая. Возмущению канадца не было предела. Он орал, что приехал на Камчатку охотиться на лосей, а не объезжать лошадей, и на все лады повторял, что этот конь его чуть не убил и он чудом остался жив. На силу я его успокоил и пригласил к столу на ужин. Егерь в нашей беседе участия не принимал и быстро повел лошадей на дальнюю поляну – готовить их к ночи. Привязывал он лошадей долго и вернулся к избушке уже в полной темноте. Канадец к этому времени поел, утих и что-то читал на лежанке в домике при свете свечей и фонарика. Мы обменялись с егерем парой фраз и присели на завалинку. Было холодно, на небе среди туч проступали яркие звезды, а в вершинах деревьев слышались тревожные порывы ветра.

Утром за завтраком разговорился я с канадцем. Пальцы его украшали пять массивных золотых перстней, а на груди тускло блестел крупный золотой самородок. Он признался мне, что охотой занимается с детства и много раз был в Африке. Каждый перстень – подарок от жены за каждого убитого слона. В Африке охота на слонов очень увлекательное, но опасное занятие и приносит она прямые выгоды тамошнему населению, которое голодает нещадно, но прав на охоту не имеет, так как чуть не выбило в прошлом всех слонов на бивни за несколько лет. По местным законам все мясо подстреленного слона должно быть передано безвозмездно в ближайшую деревню. Из-за страшной нищеты жители окрестных деревень сами спешат к месту удачной охоты, и за ночь от слона ничего не остается, кроме бивней, которые охотник берет себе в качестве трофея. Говорят, даже травинки поднимают, как будто и не лежал здесь африканский гигант. У себя в Канаде наш клиент предпочитал охотиться на благородных копытных, но лицензию на лося достать было очень сложно из-за низких квот, вот он и приехал на Камчатку, а здесь… эта лошадь. Наш егерь от этих слов поперхнулся чаем и сказал, что пойдет седлать коварных лошадей, и будет готовиться к отъезду. Собрал я им в дорогу небольшую сумку с едой, и они уехали.

День тянулся долго. На небе собиралась непогода, крутились тучи и на душе было грустно от угасающих красок сентября вокруг. Спустился я еще раз за водой в долину и приготовил на ужин салат и шурпу из оленины. Смеркалось, к избушке крались тени, но охотников все не было. Я коротал время у теплой печки за какой-то книжкой, которую нашел на полке. Между тем на кордон опустилась ночь и мне в голову полезли тревожные мысли: «Они могли заблудиться во тьме». Несколько раз залазил я с фонариком на крышу лабаза и, как маяк кораблям, подавал сигнал в темноту на случай, если охотники блуждают в лесу и не могут найти дорогу домой. Около полуночи за окном зацокали копыта лошадей и я выскочил на порог. С первых слов стало ясно, что они взяли крупного лося-самца и клиент был доволен и безумно счастлив. После ужина он достал из недр своей сумки спутниковый телефон и около часа общался со всеми своими родственниками, рассказывая им с возрастающим количеством подробностей, как он подманил и застрелил гигантского камчатского лося. Потом они с егерем распили на двоих бутылку водки, настоянной на золотом корне, и почти до утра на языке жестов бурно и с пониманием обсуждали детали личной жизни. Заснули они друзьями.

Лось мирно лежал на большой поляне у края мелкого, тундрового озера. Его темная шкура четко выделялась на фоне красных кустов голубики, а раскидистые рога оттенялись сумрачным небом и были просто великолепны. Мы деловито сняли с него шкуру и обработали трофей, отделив рога от черепа. Настало время грузить добычу на маленькую лошадку, которая смирно стояла рядом. Сгибаясь под тяжестью двух сумок с мясом, мы перебросили их на седло. Лошадь стала переминаться с ноги на ногу и проявила признаки серьезного беспокойства. Когда дошла очередь привязывать рога к седлу, мы неловко уронили их отростками на круп лошадки. От страха, что какое-то чудище ухватило ее за тело когтями, она взбрыкнулась и бросилась в галоп. Егерь не успел даже ухватить ее за поводья, как она ускакала по тундре в сторону метров на пятьдесят от нас. Потом лошадь упала на спину и попыталась сбросить с себя сумы с грузом. Ей это не удалось, и она опять бросилась вскачь, описывая дугу вокруг озера. Ловил егерь лошадь долго и с трудом. Когда он привел ее к нам на поводу, стало ясно, что рога она не повезет. В глазах канадца я прочитал свою судьбу — по контракту рога нужно было вывезти в базовый лагерь, и сделать сейчас это мог только я.

Скоро их силуэты растворились среди размытого пейзажа пасмурной тундры, и я опять остался один. Рога сильно давили на плечи и не позволяли поднять голову. Некоторое время я шел еще по следам лошадей, потом налетел ветер с мелким снегом, и тропинка исчезла, как росчерк черного карандаша под взмахом белил. Погода ухудшалась с каждой минутой. Ветер перерос в снежный буран и в белом мареве я не видел дальше собственной руки. Через несколько минут я потерял направление, но чувствовал, что мое тело живет и хранит тепло, пока оно движется. Из рюкзака я достал спутниковый компас и настроил его на наш базовый лагерь. Нужно было почти бежать, чтобы компас оценивал позицию и стрелка на сером экране уверенно указывала на лагерь. Я согнулся, застегнул курку под самый подбородок и широким шагом рванул прямо через тундру. Единственное значение для меня имела сейчас стрелка навигатора и количество оставшихся километров до базового лагеря. Снег забивал мне рот и слепил глаза. Я потерял счет времени, но упрямо держался взятого курса. Среди редких деревьев по тундре идти было легко – ничто не преграждало мне путь, а заросли кедрача я просто огибал и опять цеплялся за направление к лагерю. Тяжесть рогов росла с каждым шагом, но внутри меня закипало упрямство и тело работало как машина, сметающая все на своем пути. В белой мгле я не мог понять, перешел я через перевал или нет. Компас равнодушно вел обратный отсчет пройденного расстояния, но эта тающая цифра поддерживала во мне надежду, и я мчался вперед. Внезапно, когда до лагеря оставалось меньше километра, я врезался в стену из кустов ольхи. Заросли были везде, они цеплялись за рога ветвями, сбивали меня с ног и шептали: «Погоди, останься с нами, отдохни». Мой темп упал и стрелка компаса беспомощно закружила, потеряв курс. Пальцы немели от холода, я отчаянно боролся, падал и волочил рога по снегу, уже не зная куда, лишь бы только освободиться из этих пут. Земля у меня под ногами пошла под уклон, я повалился вниз, зацепился за что-то и в проблесках метели увидел на другом краю поляны чью-то палатку. Было уже темно, когда шагнул я в тепло палатки-столовой. Егеря за столом окинули меня оценивающим взглядом, улыбнулись, а начальник всей этой затеи, который и дал мне спутниковый компас, произнес: «Ну, вот и ты, а мы только собрались тебя искать». Рога я все-таки дотащил.

Комментарии (9)

RSS свернуть / развернуть
+
+1
Как это звучит: «они цеплялись за рога ветвями» :))) Невероятно :)))
Надо обязательно попасть на Камчатку в сентябре, чтобы увидеть тундру в осенних красках, рябину как бусы и дали :) Можно даже без лосей и рогов :) Молодец!
avatar

Elena

  • 26 ноября 2010, 22:09
+
+2
Да… Настоящего лося так просто не возьмешь… Уважаю.

А человек этот в перстнях — малолетний ленивый и избалованный хулиган-убийца. Рога должен был тащить он, чтобы хоть как-то заплатить за смерть животного, убитого для забавы. (Заплатить — это не про деньги)

Как же тяжело наверное инструкторам возиться с такими… В реальной жизни — руки бы такому не подал, а тут — поди ж ты… клиент… да еще и всегда прав…
avatar

Andropups

  • 29 ноября 2010, 08:55
+
+1
Я тогда не думал об этом, был молод и обзавелся добычей — приволок домой в мешке 60 кг лосиного мяса. Мы на следующий день, пока клиент пил чай и читал в базовом лагере, вернулись к месту охоты и вывезли все на норовистой лошадке и на себе в рюкзаках. В холодильник мясо не поместилось и раздал я его знакомых, не жалко :). В итоге, вышло, как в африканской деревне :).
avatar

Traveller

  • 29 ноября 2010, 16:40
+
+1
Вспоминается, как мы тащили рога через кедрач… Правда, наши весили значительно меньше, но ненавидели мы их примерно также:)
avatar

RitaFan

  • 29 ноября 2010, 14:23
+
+1
Рога, Рита, весили 22 кг, а самое большое расстояние между отростками было 137 см — это установила экспертиза уже в базовом лагере:). Плюс, в комплекте к ним шел мой рюкзак с пятью томами Тургенева весом 11 кг :).
avatar

Traveller

  • 29 ноября 2010, 16:23
+
+1
Ну хоть твой рюкзак был не такой тяжелый…
avatar

RitaFan

  • 29 ноября 2010, 16:30
+
+2
Однако! Нет слов..., если, конечно, тут не замешан барон Мюнхгаузен (особливо по части 5-ти томов Тургенева в рюкзаке:-)))! Л.И.
avatar

larisa

  • 01 декабря 2010, 20:11
+
+1
ого) богатырь!
avatar

Ira

  • 18 декабря 2010, 15:36
+
+1
До сих пор смотрю на фотографию рогов, и удивляюсь :)
avatar

Traveller

  • 22 января 2011, 10:46

Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.