Испанские мотивы

Этим летом я несколько раз был на северо-востоке Испании в Каталонии. В силу профессии и стечения обстоятельств рассмотреть страну мне толком не удалось. Нет, я могу сказать, что был в Испании несколько раз, но вот чувства народа, страны и ее особенностей у меня не сложилось. Как будто что-то пролетело мимо, или я пролетел на автобусе с ветерком по автострадам. Не смотря на детскость такого заявления, я думаю, что в стране надо пожить какое-то время на одном месте, или хотя бы навестить квартиры или дома ее жителей. Я не могу сказать, что хорошо понимаю Индию или Монголию. Но в этих странах я непосредственно сталкивался с ежедневными занятиями их жителей. Видел их заботы, отношения внутри семей, тревогу о завтрашнем дне и внутреннее достоинство, которое вырастало из верности традициям и красивого исполнения ремесла будь то выпас овец, или приготовление чая с молоком и специями.

В Испании я видел людей издалека. Прогуливаясь по улицам старых городов, где каждый третий турист, я только скользил взглядом и подмечал осколки будничных сцен, из которых не сложить мозаику жизни. На вопрос друзей и знакомых: «И как тебе страна»? Я пожимал плечами. Море на Коста Браво было замечательное, а мясо в ресторане гостиницы готовили отлично. Воспоминаний почти не было. Точнее они были, но какие-то блеклые без души и встречи. Вернувшись в Россию, я решил по крупицам восстановить все, что бросилось мне в глаза или слегка задело, но быстро утонуло в массе мелочей, которые окружают нас вне зависимости от места пребывания. Иначе, какой смысл в путешествии, если оно не принесло раздумий?

Красная, выжженная на солнце земля, скудная растительность и поля с автоматическими поливальными машинами, технология которых пришла в христианский мир еще от арабов. Такой пейзаж тянется от Пиренеев по Каталонии вдоль моря. Те, кто попадают в Испанию первый раз, часто говорят, что именно так представляли себе природную сцену, на которой происходило действие романа «Дон Кихот». Днем здесь много солнца. Оно режет глаза, вторгается в интимное течение мыслей, лишает сил и делает окружающий мир нереальным. В эту нереальность изумительно вписывается пространство старых кварталов испанских городов. В историческом центре Жироны даже в обеденное время среди каменных колодцев дворов и узких тоннелей улиц легкая прохлада делает жизнь приятной и размеренной. В обед, когда мысли, утомленные духотой, застывают, их сменяет расслабленность, покой и чувства непринужденности и довольства. В обед надо отдыхать, вести неторопливые беседы, вкушать фрукты и наслаждаться жизнью в вечном настоящем. Все торговые сделки, в которых так были искусны евреи и каталонцы, лучше всегда заключать бодрящим утром, а терзать себя мыслями о вечности и познании бытия стоит только вечером, когда ночь стирает суету и заботы и можно выпить бокал вина.

Прохладный камень средневековых кварталов в Жироне разительно отличается от живой фахверковой застройки во Франции. Каменные здания легче связать с инквизицией и еврейскими гетто, где изучали Каббалу. В подвалах тонут крики еретиков и камень надежнее дерева – из такой клетки выбраться непросто. Густой испанской ночью среди равнодушных зданий одинокий житель Жироны чувствовал себя как в каменном мешке. Жизнь замирала, по улицам крались тени, мерцал свет фонаря, или отблеск изготовленного кинжала, и только любовники или грабители, одинаковые в своем нетерпении, творили тайные дела. Между домами почти не было просветов, но было достаточно ниш, потайных дверей, изгибов улиц и крепких веревок, которые спускались с верхних этажей. Любой звук глухо таял среди высоких стен, превращался во всхлип и умирал без надежды — помощи ждать было не откуда, но это не пугало азартные и страстные души. В средние века жизнь была так коротка! Каждый квартал города имел свои ворота и становился ночью неприступной крепостью. Так, например, евреи Жироны спасались от фанатиков и замкнуто постигали свои мистические учения. Любое дерево или куст, особенно цитрусовые, на территории города очень ценились. В вечном сумраке здании его живые ветви и яркие плоды скрашивали печаль и тревогу. Наследник мусульманской культуры камень был повсюду: на мостовой, в резьбе церквей, в стенах и лестницах, внутри водостоков и бань. Но нависал над всеми кварталами и мыслями жителей, как напоминание о неотвратимости суда, готический собор в Жироне, который до сих пор своей громадой делает из человека песчинку.

Гора Монсеррат заметна издалека. Как исполинский ящер с гребнями-скалами лежит она отдельно от других высот, иногда, особенно на закате, напоминая группу суровых рыцарей, застывших на своем вечном посту. Монсеррат – испанская Оптина пустынь по традициям углубленной монашеской жизни, больше созерцательной, чем деятельной. Бенедиктинский монастырь приютился на скальной площадке, которая взлетает над долиной реки. Через хребты и пропасти к нему ведет серпантин узкой дороги. Раньше паломники проделывали весь путь пешком или на трудолюбивых осликах. От нижней деревни подъем до монастыря по горным тропам занимал около дня. Дело было привычное. К заоблачной вершине шли не только люди духовные или отягощенные жаждой ответов и знания, но поднимались и вьючные животные, нагруженные съестными припасами, строительными материалами и вполне житейскими предметами быта. Времени было достаточно на созерцание и неспешные раздумья о вечном или семейном. Теперь десять километров дороги над пропастью проезжаются на автобусе или машине за один час. Страх высоты вызывает нервное возбужденье, крики и капельки пота на лбу. В такой атмосфере вместо мыслей один сумбур или восторги от видов.

Парковка перед ансамблем монастыря всегда забита машинами. Здесь отмечают местные праздники, приезжают паломники и любопытствующие, покупают козий сыр и мед из горных трав. Простые туристы толпятся в сувенирных магазинах, а «религиозные» сразу бегут занимать очередь к основной святыне Монсеррата. Монастырь принимает всех, но территория монахов практически не соприкасается с суетной реальностью туриндустрии, моды и массы предрассудков. Для уединенных бесед и прогулок у монахов-бенедиктинцев есть свой сад, разбитый на высокой террасе за храмом. Во время вечернего и утреннего богослужения туристов или еще нет, или их зовут к автобусу, и в базилике остаются только верующие и священники. В точке соприкосновения монастыря с миром — в храме, туристов отделяет от монахов само время – не совпадение ритма жизни. Но терпение и умение созерцать – основные черты бенедиктинцев. В Монсеррате относятся спокойно, когда одну из важнейших святынь католической Испании «Черную Мадонну» воспринимают как «обязательную к посещению» достопримечательность наряду с поющим фонтаном в Барселоне, или театром-музеем Сальвадора Дали в Фигересе. Здесь считают, что у каждого свой путь к Богу.

От парковки дорога ведет мимо центральной базилики к тихой площади с фонтаном и скульптурой основателя монастыря – аббата Олибы. На Монсеррате царит пространство. Оно разворачивается как перспектива на дальнюю Барселону, или как возможность дойти до креста, который парит на одиноком скальном выступе за зияющей пропастью. Пространство убегает вверх с кабинкой фуникулера или вытесанной в скальной породе вертикальной лестницей. Монастырь врезан в гору, как острый клинок в бренную плоть природы. Причудливые каменные глыбы, как молчаливые скорбные стражи охраняют постройки и равняют их с вечностью. От оригинальных средневековых зданий на Монсеррате остались только вкрапления. После эпохи наполеоновских войн, когда монастырь как очаг сопротивления был взят штурмом французскими войсками, здесь остались одни руины. Иностранцы поставили обитель бенедиктинцев не только на грань физического разрушения. XIX век принес в мир теорию эволюции, прогресс и веру в человеческое знание. Если люди произошли от обезьян, то как они могут любить друг друга и жить средневековыми баснями? Монсеррат опустел. Духовная жизнь вернулась в монастырь во второй половине XIX века, а с ней пришли оригинальные архитектурные решения и символизм. Путь к базилике ведет через внутренний двор, где фасад храма украшает скульптурная группа «Христос и 12 апостолов». Каждый из учеников Христа держит в руках свой символ – часто это орудие мученической смерти. По стенам галереи идет рассказ-роспись об истории монашества в Западной Европе и монастыря на горе Монсеррат. Сама базилика оживает во время богослужений. Можно много путешествовать по Европе, посещая известные и старинные соборы и церкви, но так и остаться за оградой. Храм без службы, как тело без души, он пуст и дает только намеки на свое основное предназначение – собирать верующих и верных на корабле, который через бури житейского моря идет к вечности. Кроме основного нефа внутри базилики вдоль стен идут пределы, где роспись почти живая, а людей почти не бывает: «Бегство в Египет», «Смерть на кресте» и святой Бенедикт весь в черном, высокий и аскетичный.

Есть еще один путь, который как машина времени иногда переносит нас в мир средневековых аскетов и отшельников. По горной дорожке уединения, как это делали на протяжении веков монахи, можно прогуляться до креста. Путь недолгий, но и не очень популярный – надо идти около 20 минут в гору через лесной массив. Есть что-то общее у течения мысли и движения ног. Прогулки толкают нашу мысль вперед, а само место настраивает на определенный лад, пленяет нить размышления и в тишине можно стать простым человеком без груза социальной иерархии и давления мира. Как монах – одно только имя без власти фамилии и житейской истории. Двадцать минут пролетают быстро, а от креста открывается лучший вид на монастырь и скальный массив.

Комментарии (0)

RSS свернуть / развернуть

Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.