Был солнечный день. Мы ехали вдоль берега Мраморного моря и блики морской воды играли на стеклах нашей машины, невольно вызывая улыбку на лицах. Свежий ветер шевелил листву на деревьях и колыхал турецкие флаги вдоль дороги. На фоне светлого бесконечного простора на волнах качались небольшие рыбацкие суда, стоящие на рейде у входа в Босфорский пролив. Кораблей было так много, что они походили на разноцветные фигурки игрушечной армии, застывшей на гигантском поле игральной доски. Первый день в чужой стране оглушил нас впечатлениями, сломил чувства новыми красками и запахами. Стамбул был необычен и непохож на другие города. Его нельзя было втиснуть в привычный западноевропейский или американский стандарт, знакомый нам по фильмам, но и на восточный или азиатский город он также походил мало. Одно в нем присутствовало явно – море, суровое и строптивое, неизнеженное песчаными пляжами и негой курортов.

Вечером мы пошли на променад по набережной Мраморного моря. Вода лениво лизала камни и была очень близко, пугая обилием медуз и глубиной, по которой спокойно плыли гигантские корабли. На скамейках вдоль моря сидели местные жители, созерцали закат, пили чай, играли в нарды и стреляли из пневматического оружия по воздушным шарам. Рядом стояли рыбаки с длинными удочками, стайками бродила молодежь и прямо на газонах жарили шашлыки большие семьи.

Утром над городом висела дымка. Стамбул – город холмов и красной черепицы. Дома стоят уступами вплотную друг к другу и крыши старых кварталов почти неотличимы от крыш богатых вилл. Сидя на последнем этаже гостиницы в ресторане с окнами на пролив, я пил кофе и наблюдал за чайками, которые скользили в мокром воздухе и иногда отдыхали на карнизе с той стороны стекла. Чайки плыли над крышами, кричали пронзительно и резко падали в провалы улиц между домами. Вдали на Босфоре флотилия кораблей готовилась пройти пролив, и отзвук моря летел сквозь открытую форточку вместе с соленым воздухом. Капли утренней мороси прилипали к стеклу и весь город за окном тонул в нереальной ряби.

После завтрака я решил уйти вглубь старого города, положившись только на карту. Следов Византии в Стамбуле почти не осталось. Они похожи на осколки фрески, разбросанные по разным кварталам и почти утонувшие в других эпохах и верованиях. Вкрапления старых храмов можно узнать по красной кирпичной кладке и апсиде, где когда-то находилась алтарная часть. Старые храмы, или окружены кованной железной оградой, или двери в них накрепко заколочены досками. Иногда они теряются в переплетении улиц между деревянными домами, дворами и брусчатой мостовой, на которой турецкие дети играют в футбол.

Я долго искал старый греческий монастырь в квартале Зайдек, одном из немногих районов Стамбула, где сохранилась деревянная застройка и дух традиции и старых устоев отражается в каждом движении и взгляде его жителей. От акведука вниз к Золотому Рогу шла оживленная автомобильная трасса. Район Зайдек спрятался на небольшом холме в полусотне метров от этой дороги цивилизации, по которой молодая Турция летала в открытый мир без границ на японских и западноевропейских машинах. Несколько шагов, поворот за угол дома, и меня от внешнего, пестрого мира отрезала тишина, в которой были слышны голоса женщин, занятых домашним хозяйством, и голоса детей. Женщины развешивали на улице белье и что-то обсуждали с соседками, наклонившись из окон, на которых стояли горшки с ярко-красными цветами. Дети разбились на стайки, сидели на скамейках у калиток и ворот и играли в свои, понятные только им игры. Проулки между двухэтажными деревянными домами походили на ходы лабиринта, и я понял, что без провожатого мне до мечети Фатих через Зайдек не пройти. На уютной площади рядом с греческим монастырем, на запертых дверях которого висел амбарный замок и надпись на английском гласила, что он памятник истории, среди зеленых палисадников находилась небольшая школа. На мою просьбу о провожатом молодая, одетая по-европейски учительница согласно кивнула и отрядила мне в помощь мальчика, который быстро повел меня по извилистым улочкам.

Кварталы старого Стамбула, спрятавшись за стеной Феодосия, спускаются лучами от башни Баязет и района Фенер к заливу Золотой Рог, Босфору и Мраморному морю. По кривым, узким улочкам за Египетским рынком, где по центру бежит одинокая водосточная канава, а сверху висит постиранное белье вперемешку с вывесками, течет бесконечный поток людей, через который прорываются автомобили или тележки. Гул человеческих голосов смешивается с резкими выкриками и клаксонами автомобилей. Восточные лавки встроены прямо в дома, а лотки торговцев стоят вдоль стен.

Архитектура Стамбула необычна и я не раз замечал, что в строительстве используется материал из древних зданий. Судьба простого кирпича в Стамбуле может быть не менее увлекательна и причудлива, чем жизнеописание какого-нибудь знатного вельможи, или известного путешественника. Возьмем, к примеру, колонну из эфеского мрамора. Первоначально ее привезли с побережья Эгейского моря греки и использовали для украшения античного храма. Потом наступил римский период, и чистоплотные граждане Византия перетащили ее в знаменитые римские бани с горячими и холодными бассейнами. Там она услаждала взгляд моющихся наместников и легионеров до тех пор, пока на месте языческих капищ не построили христианские храмы и колоне нашли более достойное место в нартексе базилики. Константинополь пал под ударами османов и теперь колона стояла в мечети, пока однажды, во время сильного землетрясения она не надломилась и не попала в строительный мусор. Там ее обнаружили археологи, отреставрировали и сдали в музей до следующего витка в истории человечества.

Дома в старых районах Стамбула своеобразны и, наверное, отражают какую-то грань турецкого характера – они вытянуты вверх и узки как минареты. Дом – это одна квартира с одной дверью прямо на улицу и тремя-четырьмя этажами комнат в два окна. Вплотную к этой квартире может примыкать еще одно жилище-дом на этаж ниже или выше, другого цвета или совсем с иным декором или архитектурным решением. Заброшенные квартиры могут сосуществовать с благополучными и тогда такой дом напоминает слоеный пирог по вертикали, где нищета соседствует с богатством и процветанием.

В Стамбул нельзя приехать на один день и сказать: «Я был там». Город у Босфора раскрывается постепенно, в неспешных прогулках и размышлениях.