Мы не можем силой воображения восстановить с четким приближением, что было до нас в истории – оно вне нашей памяти и чувств. Следы эпох – это как следы на песке и по ним трудно понять характер и строй мысли людей. Логика эпохи видна на значительном промежутке времени и что для нее жизнь одного человека – в лучшем случае только несколько строк в энциклопедическом словаре. Но хочется проникнуть за скупые сточки книг и пробить взглядом глубь веков! Живые люди, их поступки и сомнения – мне всегда была интересна именно эта ткань жизни, где бьется сердце и душевные волнения преображаются в деяния духа. Во время поездки по Турции мне довелось побывать в двух местах, которые накрепко связаны с первыми веками христианства — это могилы двух апостолов: Филиппа и Иоанна Богослова. Над обеими могилами во времена Византии были воздвигнуты грандиозные храмы, но время их не пощадило и сегодня мы видим только следы на песке.

От храма Иоанна Богослова веяло простором и светом. Он был построен на высоком холме теми же архитекторами, которые создали в Константинополе Святую Софию. Дорога к храму вела верх по склону через широкие ворота в крепостной стене и была выложена гладкими каменными плитами, истертыми за века почти до блеска от тысячи ног. Сразу за воротами, где сейчас продают входные билеты, был дворик стражи, и часовой с копьем стоял на каменном постаменте, несколько возвышаясь над простыми людьми. От часового до нашего времени сохранились только следы ног, выдавленные в камне, – своеобразный послужной список доблести и постоянства византийской армии.

Возможно, охрана также брала плату с паломников и посетителей храма, которые приезжали со всех окраин империи отдать дань почтения и уважения одному из апостолов и автору «Апокалипсиса». Удивительно, насколько человеческая психология не меняется в столетьях. Если почитать древних авторов, то у ворот храмов толпились денежные меняли, продавцы лепешек и напитков, стояли сувенирные лавки и хитрые дельцы пытались тайно продать приезжим кусочек какой-нибудь реликвии или древности. В наше время потомки первых все также делают бизнес на потомках последних – стоит только приехать в Стамбул и пройтись по Султан Амхету. Только теперь мы – цивилизованные туристы, а раньше были купцы, варяги и крестоносцы, т.е. всякий варварский «сброд». Они, правда, покланялись могиле апостола и верили в Бога, мы же просто глазеем, ведь у нас, в отличие от них, есть работа, счет в банке и месячный отпуск:).

На вершине холма галереи храма разбегались в разные стороны, образуя удивительное пространство, обрамленное руинами из светлого камня и красного кирпича. При строительстве храма использовались колоны из заброшенных античных святилищ и других языческих капищ в округе. Колонам придали более достойных вид и теперь они прославляли Творца мира и земли, а не каменных истуканов. При входе в храм, у его западной части был большой притвор, где проводили занятия с желающими принять крещение. В древности люди умирали чаще. Они не владели медицинскими страховками, и смерть была для них более внезапна и брутальна, чем для нас теперь Вопрос смерти заставлял глубже исследовать вопрос веры и в храме проводили публичные проповеди и курсы для всех желающих. Крестили взрослых людей в специальном баптистерии, где человек погружался в воду и выходил из нее в новую жизнь.

От западного входа целая галерея ворот вела в алтарную часть, где был похоронен Иоанн Богослов. На большой мраморной площадке установлена скромная табличка с его именем. Апостол умер в глубокой старости в окружении учеников. Возможно, последние дни он видел те же холмы и сосны, что мы созерцаем сейчас, и чувствовал тот же терпкий воздух Малой Азии, пахнущий шафраном и незнакомыми нам северянам травами. Рядом с алтарем, в пределах храма лежало на земле несколько надгробных плит из тусклого мрамора с изображением креста. В вечность, как и в жизнь, христиане отходили просто.


В крепостных стенах Иераполиса есть ворота, которые когда-то вели на местную Голгофу. Во время экскурсионных поездок, посещая античные руины, мы как-то упускаем из вида, что каждый древний город, наряду с банями, храмами, торговыми рядами и амфитеатром, имел еще и тюрьму, а также место, где казнили преступников, или людей, причисленных к ним. Каждая эпоха приносит свой взгляд на события старины, и через несколько веков место казни за городскими стенами Иеарполиса превратилось в известный центр паломничества. Здесь в первом веке нашей эры был убит апостол Филипп – тогда это был рядовой случай, но в IV веке так уже никто не думал.

Античный город Иеараполис в эпохи многобожия, как в древности, так и в наши дни, был известен своими термальными источниками и известковыми образованиями, которые подобно сахарной глазури укутали белым скальные выступы на городской окраине. Это был центр неги, красоты и курортной медицины. История совершила виток по спирали и сейчас толпы туристов, подражая вельможам и знатным людям седой старины, нескончаемым потоком мочат ноги в естественных ваннах и ныряют в бассейн Клеопатры с горячей водой. По иронии судьбы, самый большой некрополь в Малой Азии находится здесь же поблизости, на окраине города, но смерть стеснительно убрали за пределы целебных ванн, чтобы она не смущала умы живущих нынешним днем.

До храма нужно идти в гору, это трудно и не всем под силу – времени экскурсовод дает мало и здоровье важнее, каких-то там развалин. Сразу за воротами дорога шла через узкий мост над глубоким оврагом. В христианстве образ моста имеет сильный символический смысл как переход из состояния тьмы к рубежу спасения. У меня по телу пробежал легкий озноб, когда я представил себе, как мог выглядеть крестный ход к храму апостола Филиппа, который во времена Византии был величественным сооружением.

За мостом крестный ход двигался вверх по гигантской лестнице к узкой арке входа в некрополь у самой вершины горы. Ворота в некрополь позволяли пройти одному человеку, а порог перед ними был очень высокий, что напоминало о тесном пути в Царство Небесное. Вполне вероятно, что в древние времена перед аркой стояли стражники, а гигантскую лестницу из темного мрамора освещали факелы. Сразу за аркой широкие ступени уходили резко в верх к монументальному многограннику – церкви апостола Филиппа, которая стояла на открытой площадке на вершине холма.

Форма храма была самая необычная из всех виденных мной – восьмиугольник с внутренней галерей, которая совершала полное кольцо вокруг всех пределов церкви, включая нартекс и алтарную часть. Над каждой аркой был изображен знак креста и только напротив алтарной части крест был помещен в восьмиугольную звезду – знак вечности. Над храмом должен был быть высокий купол, видимый издалека и нависающий над внутренней церковью, попасть к которой можно было по симметричным ходам со всех сторон света.

Мы молча обошли руины и встали у западного входа. С холма открывался чудный вид на долину Памукале и дальние высокие горы – это должен был видеть апостол Филипп в последний день своей жизни. История улыбнулась и теперь между развалинами гуляет ветер и случайные туристы. Есть в этом одиночестве что-то символическое – оно без суеты и многолюдья дарит минуты тишины в местах, где смысл превышает все наше понимание.