Чувство свободы посещает человека редко. Возможно, виной тому многоэтажные дома, которые ограничивают перспективу в городе, или размеренная, тягучая жизнь в провинции без дерзаний и серьезных утрат. Для меня свобода рождается в сплаве преодоления и простора, так бывает на верхней точке перевала, где шепчет ветер и дух захватывает от необъятных далей, или в конце похода, когда до дома остался последний переход и в теле царит приятная усталость, а голова полна мыслями о прошлых приключениях и собственных подвигах. Каждый раз встреча с вулканом Мутновский заставляет мое сердце биться чаще. Первые шаги даются мне с большим трудом и неохотой, но неудержимая стихия увлекает и, видимо где-то в тайниках души, я изредка заглядываю в бездну, рискуя тем, что когда-нибудь она заглянет и в меня.

Для серьезных туристов путь к Мутновскому начинается от геотермальной станции. Конечно, можно подстегнуть железного коня и вахтовка, ревя как бешеный бык и изнемогая в битве с предательской заболоченной тундрой, подвезет Вас к трещине-прорыву в кратере. Но такой путь хорош для пенсионеров, корпоративных выездов и обитателей городских джунглей. Когда мне исполнится шестьдесят, я с удовольствием вступлю в их ряды и стану покрикивать на водителя, чтобы он подвез нас поближе к кратеру, а пока здоровье мне позволяет и я, не торопясь, бреду по тропе к перевалу. Левее меня, вниз по долине ручья вся местность шипит, клокочет, испускает струи пара и жутко ревет, как дракон, охраняющий путь в пещеру с несметными богатствами. Сооружения геотермальной станции в рассветных лучах почти нереальны, а в своей выраженной инструментальности еще и причудливы. Есть в непонятных трубах с гигантскими вентилями, которые торчат из зелени кустов на открытых полянах в субальпийской зоне, своя непривычная эстетика, а желтые строения среди мутных зеркал бассейнов для охлаждения воды вписываются в горный ландшафт как картинка из фильма «Сталкер». Справа от тропы вверх убегает субальпийская тундра, которая в начале июля укутывается легкой, ярко красной шалью из цветущих камчатских рододендронов. Если погода позволяет и горизонт чист, то с тропы открывается волнующая панорама – металлолом и техника, природа и сладость летнего дня переплавляются в инопланетный пейзаж, от которого кружит голову и пьянит сердце.

Дорога ведет к перевалу мимо голых, изрезанных ручьями сопок, сложенных из разноцветных пород. Иногда ее перекрывает толстый налет спрессованного снега с красными разводами от природных минералов. Отпечатки ног разносят красную породу вдоль тропы и последняя издали напоминает бурый рубец на белом одеянии Мутновского. Дыхание вулкана незримо присутствует везде. Желтые и синие разводы от серы и ее соединений как мозаика украшают склоны гор. На тундре нежно, почти невесомо дымятся выходы горячих источников, а в одном ущелье поблизости от тропы притаилась миниатюрная долина гейзеров с кипящими фумарольными полями и трубным гулом парогазовых струй. Перевал на этом фоне четко обозначен туром и заметен издалека. За ним тропа огибает склон Мутновского и тянется среди камней и снега до самого разлома в кратере. Не смотря на всю очевидность пути, мне неоднократно встречались дикие туристы из городов России, которые в течение нескольких дней не могли найти дорогу к Мутновскому вулкану от геотермальной станции. Курьезные случаи, как заядлые шахматисты к своим скамейкам, накрепко привязаны к этому району Камчатки. Ориентируясь на гладкость бумажной карты и свято веря в безгрешность и правоту точек спутникового навигатора, туристы, например, планируют закупать продукты на Мутновской Геотэц, потому что на карте она обозначена как поселок. Пионеры из домов детского творчества волокут с собой в кратер ледорубы, кошки, веревки и прочий инструмент для Эвереста, так как они прочитали, что вершину Мутновского покрывает ледник. Он там, правда, есть, но на другой стороне. Ледорубами потом рубят ярко желтую серу, пробуют ее на язык и прячут в карманы в качестве камчатского сувенира. На меня эта картина невольно нагоняет смех, но я предчувствую, что в незнакомой местности поступал бы также.

Погода на Мутновском может быть не так ласкова и приятна как в солнечный день, который здесь скорее редкость, а дождь и плотный туман — обыденные явления. Даже в разгар лета в густом тумане тело пробивает холод, а голова путается в ориентирах. Местность вокруг расплывается как потеки воды на стекле и из матового марева выплывают смутные очертания предметов. Призрачное мгла зовет и что-то тихо внушает человеку и, поддавшись ее уговорам, можно очнуться от обмана в безмолвной пустыне и местах странных и удаленных. Мне рассказывали историю о двух группах туристов, которые шли в кратер вулкана по плато между Мутновским и Горелым. В тумане у них случилось лобовое столкновение, и каждая группа был абсолютно уверена, что именно она идет верной дорогой к Мутновскому. Бывает, что поцелуй пронзительного ветра в лоб на склоне вулкана сдувает человека с тропы или даже разбрасывает и катит камни. Известны случаи, когда туристы всю ночь держали палатку, готовую превратиться в воздушный шар. Еще более коварен моросящий дождь, высасывающий сквозь мокрую одежду силы и тепло из человека не хуже голливудского вампира. Переохлаждение мягко как сон, но его поступь страшна как ледяная стужа. Даже сильный и гордый человек с отличным городским достатком и уважением в обществе падает как куль на землю в его цепких лапах. Потом товарищи волокут такого красавца под белые руки в лагерь или тепло машины, растирают водкой и отпаивают горячим чаем или коньяком.

По пути к фумарольной площадке туристу надо преодолеть несколько подъемов. Они как страницы таинственной книги раскрывают загадки и мощь вулкана. Вначале вокруг только отвесные желтоватые стены, с которых изредка стекают теплые ручьи. Под ногами скрипит жесткая каша из ледяной крошки, грязи и снега. Где-то в глубине под этой толщей снежника бьется в ярости мутный ручей — это преддверие бездны. Вдалеке уже нарастает тревожный низкий гул, но за высокими скалами еще ничего не видно. Тропа набирает высоту и на дальней стене кратера начинают проявляться уступы вертикального, отливающего синевой ледника, прореженные яркими пятнами породы цвета густой киновари. Горячий пар топит лед и с шумом рвется к свободе. Цвета наливаются силой, как закатное небо перед первыми заморозками, и между красными и желтыми породами уже видны вкрапления молочной глины и голубые оттенки непонятных химических соединений. Еще несколько зигзагов тропы и перед глазами открывается вид на кратер, откуда, из самой глубины поднимается к солнцу огромный столб пара и сернистого газа. В ушах стоит непрерывный шум кипящей, шипящей и ревущей как турбина самолета воды, закованной в циклопическую скороварку без предохранительного клапана – это внутренние покои Мутновского вулкана.

По своим размерам фумарольная площадка близка к половине футбольного поля и каждый год меняет свой облик, пряча его за дымовой завесой из сернистого газа. Газ настолько едкий, что от него перебивает дыхание и щиплет глаза — соприкасаясь с водой, он обращается в кислоту и тихо разъедает легкие. Прогулка по площадке напоминает беспечное хождение по минному полю. Под ногами за тонкой коркой высохшей земли может оказаться пустота с кипящей грязью на дне, которая так и поджидает туриста, норовящего поближе сфотографировать красивый желтый конус фумарольного вулканчика. Завихрения ветра в кратере нагоняют на людей дым и совсем неожиданно можно попасть в зону настоящей газовой атаки, когда хватаешься за горло от удушья, и глаза от ужаса становятся похожи на монеты советского образца. Есть здесь и кипящее молочное озеро, и настоящий запах серы, как в произведении знаменитого итальянца. Бездна лениво дремлет и от ее прерывистого дыхания по коже пробегает мороз из смеси ужаса и восторга. Но увлекаться Мутновским вулканом не стоит, чтобы на следующее утро не болела голова и не проявились первые признаки глубокого отравления. Еще древние греки утверждали, что во всем должна быть мера, так же и во встрече с активными вулканами она показывает наше уважение и почтение к силе стихии.